ЕНП "Подмосковье": Обычная скорая помощь как была бесплатной для пациентов, так и останется
Накануне Дня медицинского работника корреспондент «Подмосковья» Наталия МАРГИЕВА встретилась с главным врачом Красногорской станции скорой медицинской помощи, заслуженным врачом РФ Владимиром ШИЧАНИНЫМ и расспросила его о том, что ждет службу «03», которую «взяла под крыло» система ОМС, в чем суть реформирования областных станций, и как сделать так, чтобы экстренная помощь была максимально профессиональной.
– Владимир Васильевич, можно ли говорить об очередном кризисе
скорой медицинской помощи в России? Если в столице и ближайшем
Подмосковье пострадавший всегда может рассчитывать на качественную
неотложную помощь, то регионы сегодня испытывают дефицит кадров.
– В составе станций скорой помощи должны быть специализированные бригады – кардиологические, психиатрические, неврологические. А без детских вообще жить нельзя. И вот с педиатрическими службами проблема колоссальная. Расчет машин, на которых выезжают педиатры, должен быть таким же, как и для взрослого населения: если 10 тысяч населения по нормативу обслуживает одна бригада скорой помощи, то и для 10 тысяч детей положена полноценная педиатрическая бригада. В Красногорском районе проживает 36 тысяч детей, и поэтому в распоряжении нашей станции необходимо иметь не две бригады детской скорой помощи, как сейчас, а хотя бы три. А отдаленные регионы в структуре «03» вообще не имеют педиатрических служб.
– С этого года изменился порядок финансирования «скорой помощи» – деньги на ее работу стали выделяться из системы обязательного медицинского страхования (ОМС). Ключевой вопрос – нововведение отразилось на зарплате ваших сотрудников?
– В этом году от меня ушли многие – заработные платы, несмотря на оптимистические заверения Минздрава, в первом квартале резко упали. Только за май врачи моей станции получили нормальные зарплаты, аналогичные тем, которые им выплачивались в прошлом году. И сокращение доходов связано было с тем, что разработчики нового положения не предусмотрели некоторые вещи. Например, оставили без внимания такой важный пункт, как дифференцирование наших затрат в зависимости от объема оказываемой помощи, мощности станции. Так, в течение пяти лет наша станция занимается тромболитической терапией. Чтобы стало понятно читателю, под этим термином подразумевается введение больному с инфарктом миокарда тромболитических препаратов.
Мы такую услугу оказать можем, цена вопроса – 23 тысячи рублей при использовании пуролазы. Если используют метализе – препарат, очень удобный для скорой помощи, то цена вопроса для одного больного – 70 тысяч рублей. Но расходы на эти лекарства должны были быть заложены в новом проекте перехода экстренной помощи на другие источники финансирования. Но такие важные вопросы заранее не проработали.
Каждый вызов страховщики оценивали абсолютно одинаково – не важно, что одного пациента обслуживал врач высшей категории, а другого – молодой неопытный фельдшер. Не предусматривалась и оплата за пациентов, не имеющих страховых полисов, а их около 30% от всех, получивших нашу помощь. Сейчас уже эти ошибки учтены, но пришлось нам, медикам, во всеуслышание о них говорить и поднимать шум. И замечу, что Московская область занялась решением этих вопросов раньше, чем все остальные регионы. Наш территориальный фонд ОМС во главе с Галиной Антоновой и Юлией Слиденко оказался самым оперативным. И спешу обнадежить людей: несмотря на то, что финансирование стало одноканальным, обычная скорая помощь как была бесплатной для пациентов, так и останется.
– А стандарты, определяющие порядок оказания экстренной помощи, соблюдаются? Основная жалоба людей – медики не всегда укладываются в отведенный 20-минутный интервал и опаздывают на вызов.
– Дело в том, что, по большому счету, новых нормативов нет. Почему? – спросите вы. А потому что Порядок оказания скорой помощи еще не принят, а действующий утвержден приказами Минздрава РФ еще в 1994 году. Мы им и руководствуемся, но это, конечно, не то, что нужно. А раз положения нет, то под него и не разработаны стандарты. Профессиональное сообщество врачей скорой помощи ожидало выход Порядка в новой редакции еще в феврале, но оно, как видите, уже несколько затянулось. А 20-минутная доступность кареты скорой помощи – это нормально. Но теперь мы подошли к очень важной теме: чтобы разгрузить бригады скорой помощи и тем самым сократить время их ожидания, нужно разделить вызовы скорой помощи и неотложки. Поясню: скорая помощь должна оказываться при возникновении угрозы жизни, неотложная – при внезапных острых заболеваниях и состояниях, обострении хронических заболеваний без явных признаков угрозы жизни пациента. Как минимум 60 процентов вызовов относятся к неотложке. И это настолько засоряет работу, что мы вовремя не всегда оказываем помощь больным, нуждающимся в ней немедленно. Известно, что громче кричит и стонет тот, кто здоровее…
Поэтому мы и ждем четко сформулированных в новом положении поводов к вызовам. Вот этот звонок считать экстренным, а вот этот – неотложным. И тогда для экстренных вызовов 20-минутный норматив приезда бригады врачей будет строго соблюдаться. Потому что неотложка может приехать и через сорок минут, но для больного это время ожидания не будет критичным.
– А как вам представляется организация экстренной медпомощи конкретно в Подмосковье?
– Думаю, что со мной согласится большинство врачей нашего региона в такой мысли: здравоохранение необходимо сконцентрировать в руках Минздрава области. И в первую очередь – службу скорой помощи. Министр здравоохранения Московской области Нина Суслонова как раз предлагает такую модернизацию в сфере здравоохранения региона, и я с ней согласен. В настоящее время здравоохранение «делегировано» муниципалитетам. Мы подчиняемся главе Красногорского района, при этом финансирует нас Минздрав Московской области и территориальный фонд ОМС. Нужна единая вертикаль в области, она способна эффективно использовать наши ресурсы. Служба скорой подразумевает оказание сверхоперативной помощи, а не ее «размазывание» по всякой ерунде. Приведу типичный пример: на улице Ленина три пенсионерки решили провести митинг. И мы раньше получали бумагу о нашем обязательном присутствии на митинге. Но зачем? Возрастным активисткам карета «03» точно не понадобится, а в это время люди, действительно нуждающиеся в скорой, лишаются возможности получить ее своевременно. Потому что вместо того, чтобы ехать на вызов, дежурные торчат в сквере на местечковом пикете. Наконец-то мы от этого использования скорой избавились. А что касается непосредственно программы развития скорой помощи в регионе, то создается пилотный проект, который должен положительно сказаться на качестве и быстроте оказания медицинских услуг. Речь идет о Единой диспетчерской службе скорой помощи и Центре управления сложными ситуациями. Сейчас из 80 областных станций скорой помощи оснащены спутниковой системой ГЛОНАССС 30, позволяющей в режиме онлайн следить за передвижением машин с красным крестом и прокладывать для них маршрут. В Красногорске такая система существует с 2007 года. Перед диспетчером, принимающим звонки, на мониторе высвечиваются кареты, находящиеся в пути. Он знает, какие бригады на линии освобождаются, и отправляет их к больному, который находится от них совсем рядом. Экономия времени действительно существенная. Так вот в сентябре будет запущен проект Единой диспетчерской службы, наподобие той, что существует в Москве. Она будет коммутировать все вызовы. Большинство автомобилей «скорой помощи» подключат к спутнику. Центр займется и обновлением системы маршрутизации пациентов. Так, медики в реальном времени смогут увидеть, в каких больницах есть свободные места. А Центр управления, с открытием которого также медлить нельзя, возьмет на себя координацию сложных ситуаций. Скажем, произошла тяжелая авария на федеральной трассе, и нам надо сразу скоординировать машины медицины катастроф, кареты «скорой помощи», понять, есть ли там дети, требуются ли реанимационные бригады, и самое главное, выяснить, как быстро все эти машины доберутся до места ДТП.
– В столичной мэрии обсуждается идея сделать платными вызовы бригады врачей по «03» для людей, которые хотят снять похмелье с помощью «скорой». Иными словами, пьяниц хотят наказывать рублем за необоснованные вызовы. Вы к этому как относитесь?
– На мой взгляд, подход нехороший, я бы даже сказал – «человеконенавистнический». Такого больного проигнорировали, а ему и правда плохо. На фоне двухнедельного запоя с ним может случиться инфаркт, инсульт, да все что угодно! Вот у нас закрыли вытрезвители, а можете себе представить, что премьер-министр Великобритании Дэвид Камэрон посоветовал обратиться к российскому опыту по организации вытрезвителей, даже не подозревая, что у нас их давно нет. Штука-то действительно была полезная. А что сейчас происходит – лежит себе пьяный под лавочкой, и никто на него внимания не обращает. Ладно летом он прикорнул, а когда на улице зима? И нашей службе приходится собирать нетрезвые и бесчувственные тела в больницы. А там нам спасибо никто не скажет.
– Владимир Васильевич, что приятного случилось последнее время?
Уволившиеся в первом квартале работники начинают возвращаться в родной дом. И это радует!
– В составе станций скорой помощи должны быть специализированные бригады – кардиологические, психиатрические, неврологические. А без детских вообще жить нельзя. И вот с педиатрическими службами проблема колоссальная. Расчет машин, на которых выезжают педиатры, должен быть таким же, как и для взрослого населения: если 10 тысяч населения по нормативу обслуживает одна бригада скорой помощи, то и для 10 тысяч детей положена полноценная педиатрическая бригада. В Красногорском районе проживает 36 тысяч детей, и поэтому в распоряжении нашей станции необходимо иметь не две бригады детской скорой помощи, как сейчас, а хотя бы три. А отдаленные регионы в структуре «03» вообще не имеют педиатрических служб.
– С этого года изменился порядок финансирования «скорой помощи» – деньги на ее работу стали выделяться из системы обязательного медицинского страхования (ОМС). Ключевой вопрос – нововведение отразилось на зарплате ваших сотрудников?
– В этом году от меня ушли многие – заработные платы, несмотря на оптимистические заверения Минздрава, в первом квартале резко упали. Только за май врачи моей станции получили нормальные зарплаты, аналогичные тем, которые им выплачивались в прошлом году. И сокращение доходов связано было с тем, что разработчики нового положения не предусмотрели некоторые вещи. Например, оставили без внимания такой важный пункт, как дифференцирование наших затрат в зависимости от объема оказываемой помощи, мощности станции. Так, в течение пяти лет наша станция занимается тромболитической терапией. Чтобы стало понятно читателю, под этим термином подразумевается введение больному с инфарктом миокарда тромболитических препаратов.
Мы такую услугу оказать можем, цена вопроса – 23 тысячи рублей при использовании пуролазы. Если используют метализе – препарат, очень удобный для скорой помощи, то цена вопроса для одного больного – 70 тысяч рублей. Но расходы на эти лекарства должны были быть заложены в новом проекте перехода экстренной помощи на другие источники финансирования. Но такие важные вопросы заранее не проработали.
Каждый вызов страховщики оценивали абсолютно одинаково – не важно, что одного пациента обслуживал врач высшей категории, а другого – молодой неопытный фельдшер. Не предусматривалась и оплата за пациентов, не имеющих страховых полисов, а их около 30% от всех, получивших нашу помощь. Сейчас уже эти ошибки учтены, но пришлось нам, медикам, во всеуслышание о них говорить и поднимать шум. И замечу, что Московская область занялась решением этих вопросов раньше, чем все остальные регионы. Наш территориальный фонд ОМС во главе с Галиной Антоновой и Юлией Слиденко оказался самым оперативным. И спешу обнадежить людей: несмотря на то, что финансирование стало одноканальным, обычная скорая помощь как была бесплатной для пациентов, так и останется.
– А стандарты, определяющие порядок оказания экстренной помощи, соблюдаются? Основная жалоба людей – медики не всегда укладываются в отведенный 20-минутный интервал и опаздывают на вызов.
– Дело в том, что, по большому счету, новых нормативов нет. Почему? – спросите вы. А потому что Порядок оказания скорой помощи еще не принят, а действующий утвержден приказами Минздрава РФ еще в 1994 году. Мы им и руководствуемся, но это, конечно, не то, что нужно. А раз положения нет, то под него и не разработаны стандарты. Профессиональное сообщество врачей скорой помощи ожидало выход Порядка в новой редакции еще в феврале, но оно, как видите, уже несколько затянулось. А 20-минутная доступность кареты скорой помощи – это нормально. Но теперь мы подошли к очень важной теме: чтобы разгрузить бригады скорой помощи и тем самым сократить время их ожидания, нужно разделить вызовы скорой помощи и неотложки. Поясню: скорая помощь должна оказываться при возникновении угрозы жизни, неотложная – при внезапных острых заболеваниях и состояниях, обострении хронических заболеваний без явных признаков угрозы жизни пациента. Как минимум 60 процентов вызовов относятся к неотложке. И это настолько засоряет работу, что мы вовремя не всегда оказываем помощь больным, нуждающимся в ней немедленно. Известно, что громче кричит и стонет тот, кто здоровее…
Поэтому мы и ждем четко сформулированных в новом положении поводов к вызовам. Вот этот звонок считать экстренным, а вот этот – неотложным. И тогда для экстренных вызовов 20-минутный норматив приезда бригады врачей будет строго соблюдаться. Потому что неотложка может приехать и через сорок минут, но для больного это время ожидания не будет критичным.
– А как вам представляется организация экстренной медпомощи конкретно в Подмосковье?
– Думаю, что со мной согласится большинство врачей нашего региона в такой мысли: здравоохранение необходимо сконцентрировать в руках Минздрава области. И в первую очередь – службу скорой помощи. Министр здравоохранения Московской области Нина Суслонова как раз предлагает такую модернизацию в сфере здравоохранения региона, и я с ней согласен. В настоящее время здравоохранение «делегировано» муниципалитетам. Мы подчиняемся главе Красногорского района, при этом финансирует нас Минздрав Московской области и территориальный фонд ОМС. Нужна единая вертикаль в области, она способна эффективно использовать наши ресурсы. Служба скорой подразумевает оказание сверхоперативной помощи, а не ее «размазывание» по всякой ерунде. Приведу типичный пример: на улице Ленина три пенсионерки решили провести митинг. И мы раньше получали бумагу о нашем обязательном присутствии на митинге. Но зачем? Возрастным активисткам карета «03» точно не понадобится, а в это время люди, действительно нуждающиеся в скорой, лишаются возможности получить ее своевременно. Потому что вместо того, чтобы ехать на вызов, дежурные торчат в сквере на местечковом пикете. Наконец-то мы от этого использования скорой избавились. А что касается непосредственно программы развития скорой помощи в регионе, то создается пилотный проект, который должен положительно сказаться на качестве и быстроте оказания медицинских услуг. Речь идет о Единой диспетчерской службе скорой помощи и Центре управления сложными ситуациями. Сейчас из 80 областных станций скорой помощи оснащены спутниковой системой ГЛОНАССС 30, позволяющей в режиме онлайн следить за передвижением машин с красным крестом и прокладывать для них маршрут. В Красногорске такая система существует с 2007 года. Перед диспетчером, принимающим звонки, на мониторе высвечиваются кареты, находящиеся в пути. Он знает, какие бригады на линии освобождаются, и отправляет их к больному, который находится от них совсем рядом. Экономия времени действительно существенная. Так вот в сентябре будет запущен проект Единой диспетчерской службы, наподобие той, что существует в Москве. Она будет коммутировать все вызовы. Большинство автомобилей «скорой помощи» подключат к спутнику. Центр займется и обновлением системы маршрутизации пациентов. Так, медики в реальном времени смогут увидеть, в каких больницах есть свободные места. А Центр управления, с открытием которого также медлить нельзя, возьмет на себя координацию сложных ситуаций. Скажем, произошла тяжелая авария на федеральной трассе, и нам надо сразу скоординировать машины медицины катастроф, кареты «скорой помощи», понять, есть ли там дети, требуются ли реанимационные бригады, и самое главное, выяснить, как быстро все эти машины доберутся до места ДТП.
– В столичной мэрии обсуждается идея сделать платными вызовы бригады врачей по «03» для людей, которые хотят снять похмелье с помощью «скорой». Иными словами, пьяниц хотят наказывать рублем за необоснованные вызовы. Вы к этому как относитесь?
– На мой взгляд, подход нехороший, я бы даже сказал – «человеконенавистнический». Такого больного проигнорировали, а ему и правда плохо. На фоне двухнедельного запоя с ним может случиться инфаркт, инсульт, да все что угодно! Вот у нас закрыли вытрезвители, а можете себе представить, что премьер-министр Великобритании Дэвид Камэрон посоветовал обратиться к российскому опыту по организации вытрезвителей, даже не подозревая, что у нас их давно нет. Штука-то действительно была полезная. А что сейчас происходит – лежит себе пьяный под лавочкой, и никто на него внимания не обращает. Ладно летом он прикорнул, а когда на улице зима? И нашей службе приходится собирать нетрезвые и бесчувственные тела в больницы. А там нам спасибо никто не скажет.
– Владимир Васильевич, что приятного случилось последнее время?
Уволившиеся в первом квартале работники начинают возвращаться в родной дом. И это радует!
Добавил(а) Dinka / 26.04.2024 в 11:03 / Просмотров: 1864 / Что пишут?